Google
 

Сайт Андрея Иванова

Андрей Иванов - все секреты шашек и шашистов

Login





 


 Забыли пароль?
 или новый пользователь? Зарегистрируйся!

Кто с нами

Пользователей:  На сайте
Пользователей:  Пользователей: 0
Гостей:  Гостей: 8
Всего:  Всего: 8
Пользователей:  Зарегистрированные
No members connected


Новая тема   Ответить
Предыдущая тема Версия для печати Войти и проверить личные сообщения Следующая тема
Автор Сообщение
eliazar
Тема сообщения:   СообщениеОтправлено: Янв 21, 2014 - 05:50 AM



Зарегистрирован: Окт 10, 2007
Сообщений: 2174

Семен, спасибо за интересный материал о Зиновии Цирике !
 
 Профиль пользователя отправить личное сообщение  
Ответить с цитатой Наверх
USO
Тема сообщения:   СообщениеОтправлено: Янв 20, 2014 - 07:42 PM



Зарегистрирован: Май 31, 2004
Сообщений: 764
Откуда : Москва
Семён, большое спасибо! Очень хорошие воспоминания об очень хорошем человеке. Многое читал и слушал из опубликованного сегодня Вами и ранее, но приятно было вновь всё это увидеть. Жаль, что мне так и не довелось никогда пообщаться с Зиновием Исааковичем. Вы в какой-то мере и хоть как-то восполняете этот пробел... Спасибо ещё раз! Буду признателен, если сможете в будущем что-то ещё нам рассказать об этом легендарном и удивительном человеке.
 
 Профиль пользователя отправить личное сообщение ICQ 
Ответить с цитатой Наверх
Aleko
Тема сообщения:   СообщениеОтправлено: Янв 20, 2014 - 07:23 PM



Зарегистрирован: Авг 28, 2002
Сообщений: 1306
Откуда : Вильнюс
Спасибо!
 
 Профиль пользователя отправить личное сообщение WWW  
Ответить с цитатой Наверх
SB
Тема сообщения: 90-летний юбилей З.И.ЦИРИКА  СообщениеОтправлено: Янв 20, 2014 - 03:34 PM



Зарегистрирован: Дек 18, 2007
Сообщений: 2528


К 90-летнему юбилею

ЗИНОВИЯ ИСААКОВИЧА ЦИРИКА
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ
..........Зиновий Исаакович ЦИРИК... С трепетом, болью и радостью вспоминаю я всегда этого бесконечно дорогого для меня человека. Как много он для меня значил и продолжает значить и сейчас! Я так устроен, что близкие мне люди, ушедшие за грань земного бытия, никогда не покидают меня. Они всегда со мной рядом. И в этом для меня огромная радость и утешение. Для большинства Зиновий Исаакович Цирик был гениальным шашистом, а для меня он был просто другом. Настоящим, преданным, готовым в любую минуту прийти на помощь. Которого я бесконечно любил...
..........В этот день я хочу представить в целостном виде те фрагменты воспоминаний об этом удивительном человеке, которые я уже публиковал на разных форумах этого сайта и дополнить их новыми, ранее еще нигде не публиковавшимися.
..........Для начала представлю самое первое полученное мной от Зиновия Исааковича письмо, предыстория которого следующая. Мне было 18 лет. Я тогда (это был 1968 год) только приехал из Крыма в Харьков и учился на втором курсе экономического техникума и первом курсе факультета иностранных языков университета. Вот мое фото того периода:
Я сразу же стал смотреть выпуски шашечного отдела газеты «Соцiалiстична Харкiвщина», который вел Зиновий Исаакович Цирик. Но задач я там не видел ни разу. Это было для меня резким контрастом по сравнению с шашечными отделами в Крыму, которые вел мой первый учитель Григорий Андреевич Рудницкий, который публиковал задачи чуть ли не в каждом отделе и напечатавший с 1966 по 1968 г. немало моих задач. Поэтому я решил не посылать свои задачи в эту газету. С января 1969 г. в Харькове начала выходить новая газета «Вечерний Харьков», и вот туда я и послал свои новые задачи. К моему огромному удивлению я получил письмо именно от Зиновия Исааковича. Из него я увидел, что Зиновий Исаакович хорошо разбирается и в этом жанре. Позже, когда мы познакомились лично, он рассказал мне, что задачи, которые печатались в газ. «64», он решал еще в детстве и что он лично знаком с самим Пустынниковым Николаем Николаевичем да и с другими известными составителями задач. Приходя ко мне, он нередко просил меня показать ему мои новые задачи, и я видел, как он тонко чувствует эстетику этого жанра. Кстати, когда я в 1971 г. выполнил норму мастера спорта СССР по композиции, Зиновий Исаакович связался с Николаем Николаевичем, собрал всю необходимую информацию (я тогда лежал в больнице), сам оформил все документы и отправил их в Москву, а после присвоения мне этого звания (1972 г.) он, будучи в Москве, взял в Спорткомитете СССР значок и удостоверение Мастера Спорта и, по возвращении в Харьков, вручил мне их лично, опубликовав информацию о присвоении мне этого звания как в «Соцiалiстичнiй Харкiвщинi», так и в «Вечернем Харькове». А теперь само письмо.

..........Таким было наше знакомство – заочное. А теперь – о личном знакомстве.
..........Это был 1972 год. Я только вышел из больницы, где провел более полугода после тяжелой операции. В техникуме, в актовом зале, стояло старое пианино, на котором я любил играть, когда там никого не было. Вдруг ко мне подходит сам Зиновий Исаакович Цирик и с удивлением спрашивает: Сеня, ты играешь на пианино?! С неменьшим удивлением спрашиваю и я: Зиновий Исакович, это Вы?! Да, Сеня, – отвечает он и вновь повторяет свой вопрос: ты играешь на пианино?! Да нет, отвечаю я, это так, просто. Но как? – с удивлением спрашивает он, глядя на мои руки, а вернее на то, что от них по воле Божьей осталось. Тут главное не руки, а голова, отвечаю я. Ай-я-я... – только и произнес он. (Пройдет много лет, и я снова услышу это выражение крайнего удивления Зиновия Исааковича, когда, после моего ответа на его просьбу написать статью о нем для его будущей итоговой книги (эти планы мы обсуждали с ним задолго до их воплощения), что кто я такой, пусть напишет кто-нибудь из гроссмейстеров по игре или какой-нибудь журналист, он скажет мне: "Сеня, я хочу, чтобы статью к моей книге написал только ты" и добавит: "Ай-я-я, какую статью ты написал!", имея в виду опубликованную незадолго до того в ж. "Доведь" мою статью "Размышления о задаче"). А потом Зиновий Исаакович продолжил: Сеня, я принес тебе удостоверение мастера спорта и значок. Спасибо, Зиновий Исакович, сказал я и с волнением стал рассматривать удостоверение.
..........И он мне рассказал, как собирал необходимые документы, при этом пожурив меня, что я никому не сказал, что я в больнице. Потом Зиновий Исаакович передал привет и поздравление от своей мамы. Я любил разговаривать с ней по телефону, и меня всегда поражало, что она, никогда не видев меня, охотно беседовала со мной. О чем мы с ней беседовали, я уже не помню, помню лишь ту теплоту, которая исходила и от этой абсолютно непринужденной беседы обо всем, и от самого ее голоса. Думаю, что необыкновенный талант рассказчика у Зиновия Исааковича именно от его мамы. О ней Зиновий Исаакович рассказывал и в нашей прощальной беседе, которая состоялась в день моего отъезда в Германию – 29.08.2001 г. и которую я позже выставил на YouTube. Вот первая часть этой беседы, в которой как раз и содержится это упоминание, а вернее – небольшой рассказ.

Ссылка

..........Перед уходом Зиновий Исаакович сказал: Сеня, я хочу принести тебе свои пластинки итальянских оперных певцов, можно? Я говорю: конечно, я буду очень рад. К тому времени я и сам уже стал собирать пластинки классической музыки, но итальянские тенора – это было для меня открытием. Помню, как Зиновий Исаакович, перед тем как поставить новую пластинку, рассказывал о самом оперном певце и о той арии или неаполитанской песне, которую он исполняет, и я всегда поражался необыкновенной его эрудиции в этой сфере. Дело в том, что Зиновий Исаакович собирал информацию о своих любимых исполнителях оперной музыки буквально по крупицам из любых источников. Для примера приведу письмо Зиновия Исааковича, полученное мной уже в Германии, в котором он просит меня перевести ему статью с немецкого о Марио Ланца.
..........Увлекательные сведения о певцах Зиновий Исаакович дополнял своими не менее увлекательными рассказами о посещении им оперных театров в разных городах. Помню такой его удивительный рассказ. Это было в 1951 г. в Харькове на 13-ом чемпионате СССР, где Зиновий Исаакович впервые стал чемпионом страны. В тот день в харьковском оперном театре была премьера одной из его любимых опер – "Риголетто" Джузеппе Верди, и у него в кармане уже лежал билет на этот спектакль. В тот же день у него была турнирная втреча с Анатолием Ивановичем Коврижкиным. Это был сильный теоретик, добавил Зиновий Исаакович. Он три года (мне кажется, хотя не могу быть точно в этом уверенным, что Зиновий Исаакович назвал именно такой срок) готовил домашнюю заготовку, отшлифовывая каждый вариант. Я об этом узнал позже, продолжает свой рассказ Зиновий Исаакович. Мы сделали по несколько ходов. Все было по теории. Я поглаживаю пальцем билет в кармане, как вдруг, Коврижкин делает совершенно неожиданный ход, ранее не встречавшийся в теории. Это была его заготовка, на которую он возлагал большие надежды. Я понял, Сеня, – говорит Зиновий Исаакович, – что ни о каком театре уже не может быть и речи и полностью сконцентрировался на позиции. Я думал 50 минут и наконец нашел ошибку в анализе и ход, который опровергает весь замысел, ко мне снова вернулась надежда успеть на спектакль, и я снова погладил билет в кармане. Времени у меня оставалось мало, но это уже не имело никакого значения, т.к. я играл быстро и вскоре выиграл. И на спектакль я успел, опоздав лишь на десять минут, – с удивительно светлой улыбкой Зиновий Исаакович завершил свой рассказ. Приведу эту партию из книги Зиновия Исааковича Цирика "Четверть века за шашечной доской", где он, кстати, об опере ничего не пишет (думаю, из-за ограниченного объема книги). Но вначале приведу фото, где зафиксирован момент, как я показываю Анатолию Ивановичу Коврижкину (я его запомнил как остроумного, светлого и мудрого человека) одну из своих задач после проведенного им в техникуме (где я сначала учился, а затем, после окончания Университета, работал преподавателем) сеанса одновременной игры, перед которым была его блистательная лекция, от которой наши студенты были в восторге.
..........А теперь – скан обещанной партии.


..........Готовя скан этой партии из книги Зиновия Исааковича "Четверть века за шашечной доской", я увидел его дарственные надписи на двух экземплярах этой книги, которые разделяют 20 лет. Вот они:]


..........Затем, после этого, запомнившегося мне своей яркой образностью, увлекательного рассказа мы слушали волшебные арии и песни в исполнении Энрико Карузо, Беньямино Джильи, Франко Корелли, Марио Ланца... Для меня это было необыкновенным открытием. Но самым главным открытием были для меня глаза самого Зиновия Исааковича. В них сияла сама душа этого необыкновенного человека – грустная, светлая, радостная, романтичная, бездонная.
..........Приведу одну из самых любимых арий Зиновия Исааковича в исполнении Марио Ланца.

Ссылка

..........Я всегда любил, когда Зиновий Исаакович навещал меня. Обычно его визиты были совершенно неожиданными. Сеня, – обычно говорил он, – я проходил мимо (мы жили совсем рядом) и решил навестить тебя. Помню (это было в 1975 г.), в один из таких визитов он принес с собой газету "64" с итогами тематического конкурса и говорит: "Поздравляю тебя, Сеня, с такой блестящей победой! Покажи мне ее еще раз". Вот эта задача.


("64", №7, 1975 г.)
..........Ай-я-я, какая задача! – так и слышу я эти слова Зиновия Исааковича, которые он произнес после того, как я сделал последний ход решения.
.......... Приведу заодно и одну из своих лучших задач, которую я посвятил памяти этого дорогого мне человека.

С. И. БЕРЕНШТЕЙН

Первая публикация –
на форуме "Неразумная
сила искусства" 13.09.2012
Посвящается памяти

Зиновия Исааковича ЦИРИКА




П

8 (3 A), 8, 28-22, 9, 36, 7 – 2-х-финальная основа
автора задачи – (12/15 B), 25-30, 28, 10, 9, 48, 49 [43];

B (30), 50, 16, 18, 33, 16:20, 48 [42];

A (1), 26-17, 31, 18, 6, 4, 8, 19, 11, 46/19-37, 26, 31,
19/46-41 [36].


Примечания:

При 12→пр.ППР: 34-29, 23, 25-20, 26-17, 33, 7, 4,
8 (34 a), 30, 40, 35, 40, 50 [45];
a (40), 44… [45].

При 7→пр. – перестановка 2-го и 3-го ходов в VP.

.......... Это было в 1986 году. Зиновий Исаакович попросил меня помочь ему разбирать письма участников конкурсов решений, которые он проводил в харьковских газетах «Соцiалiстична Харкiвщина» и «Вечiрнiй Харкiв», на что я с радостью согласился. Я видел, как Зиновий Исаакович страдал от тяжелейших приступов. Помню, он пришел ко мне, и через некоторое время, как он мне начал что-то рассказывать, у него начался приступ. Я знал, что в это время его надо просто чем-нибудь отвлечь, и, как правило, это помогало, хотя и не всегда. Его немного отпустило, и он мне говорит, Сеня, я пойду. И тут он заметил у меня журнал «Шашки» (это был второй номер за 1986 год) и спрашивает, что там? Я говорю – мой этюд. Ты же этюды не составляешь, удивленно говорит он мне. Это только один, ответил я. У нас в техникуме, говорю, учился гениальный этюдист из Белоруссии Вася Тельпук (вспоминая о его трагической судьбе, я всегда испытываю чувство безмерной боли), и от него я заразился этим жанром. Зиновий Исаакович попросил меня продиктовать позицию этюда, на что я ответил, что я бы этого не хотел делать, чтобы приступ снова не усилился. Он отвечает: «Ничего, Сеня, диктуй», после чего я с болью за ту боль, которая ощущалась в чертах его лица (он стоял передо мной в зимнем пальто, чуть наклонившись назад и одновременно вбок) следил за его глазами, в которых я видел одновременно и боль, и напряжение, и радость. Над решением этюда он думал чуть дольше обычного (т.е. не 2–5 секунд, а секунд 12–15), и затем он с удивительно светлой улыбкой сказал: «Да, Сеня, хороший этюд. Поверь мне – действительно хороший.» Вот этот этюд:




..........Я потом показывал этот этюд мастерам спорта по игре, и никто его не решил. Я говорил: вот смотрите, белые ходят ab8, черные отвечают еf4, а теперь решайте. И никто из них не видел боя на g3. Думаю, что именно за этот ход я и удостоился похвалы Зиновия Исааковича.
..........Я всегда любил этого прекрасного человека, и мне всегда было непереносимо больно видеть его страдания. Как-то я сказал Зиновию Исааковичу: «Зиновий Исакович, давайте я буду помогать Вам готовить Ваши отделы для газет», на что он мне ответил: «Сеня, как же ты будешь печатать на машинке?», на что я ответил: «Зиновий Исакович, разве Вы забыли, как я играл на пианино?», и у него на глазах проступили слезы. Так началось наше сотрудничество. Зиновий Исаакович принес мне свою печатную машинку, и работа пошла. Я вырезал для него шахматные и шашечные фигурки и наклеивал их на диаграммы, потому что малейшее напряжение вызывало в нем приступ, когда голову сжимал огненный обруч непереносимой боли. Я научился предвидеть эти приступы и предупреждать их появление. В эти моменты я всегда говорил: «Зиновий Исакович, перерыв», и на все его возражения я был неумолим. Особенно я любил следить за перипетиями его аналитической работы. Я просил Зиновия Исааковича показывать мне как можно больше вариантов. И он всегда с непередаваемой радостью ход за ходом показывал мне эти полноводные реки и мельчайшие ручейки поистине бездонной глубины его аналитической мысли. Когда демонстрация заканчивалась, мы приступали к обсуждению концепции, которая выражалась в заголовке статьи. И только после этого я говорил Зиновию Исааковичу: «Теперь диктуйте». И он начинал диктовать все эти бесконечные варианты, которые он только что показывывал мне. Самым удивительным здесь было: "открой скобку", "открой новую скобку", "закрой скобку" и т.д. Печатал я быстро, не забывая при этом о том, чтобы время от времени предупредить Зиновия Исааковича, чтобы он говорил потише, т.к., увлекаясь, он эмоционально повышал голос, что могло привести к приступу, а также вовремя сделать перерыв.
..........Я уже как-то рассказывал о нашем сотрудничестве, приведу этот фрагмент (с некоторыми дополнениями и уточнениями) еще раз, сознавая при этом, что кое-что пересекается с только что рассказанным.
.......... Работать с Зиновием Исааковичем было для меня всегда огромной радостью. Обычно, приходя ко мне, он сразу же расставлял позицию и затем показывал мне главный вариант решения. Затем шли разветвления. Причем, я просил показывать мне их как можно больше, и затем мы определяли, какие из них следует оставить для печати. Это зависело, главным образом, от того, куда готовился этот материал. Если для газеты, то рамки были жестко ограничены, и приходилось буквально резать по живому, отбрасывая немыслимой глубины и красоты варианты. Но зато, если это была статья для специализированного издания, то тут можно было чувствовать себя свободнее. Хотя, конечно же, и здесь были довольно жесткие ограничения в отношении количества промежуточных диаграммм. Часто позиции в самых далеких от главного русла решения вариантах были, на мой взгляд, очень красивы, и мне всегда было жаль, что они остаются в безднах бесстрастной нотации, так и не получив своего зримого проявления. А что уж говорить о тех вариантах, которые приходилось отсекать целиком. И что меня всегда поражало в Зиновии Исааковиче, так это то, с каким спокойствием он шел на эту "вивисекцию". Глядя на его подлинно олимпийское спокойствие, проявляемое им в этой расточительности, я всегда думал, что только гений, клокочущий бесчисленным многообразием идей, мог позволить себе такое поистине царственное великодушие. В ответ на мои сожаления, он всегда отвечал мне: Сеня, а что можно сделать?..
..........Помню, он пришел ко мне и сходу говорит: Сеня, что я вчера на пляже нашел! Где, где? – спрашиваю я. На пляже, отвечает он, когда я отдыхал с Еленой Яковлевной.
.......... (С этой прекрасной женщиной Зиновий Исаакович познакомился, будучи в гостях у своих самых близких друзей – Леонида Абрамовича Могилевича и его жены Руни Григорьевны. Леонид Абрамович был родным братом Владимира Могилевича, о гибели на войне которого Зиновий Исаакович всегда вспоминал с болью. Во второй части нашей прощальной беседы Зиновий Исаакович упоминает Володю Могилевича. Вот эта часть:

Ссылка
.......... Позже Зиновий Исаакович познакомил и меня с ними. Это были необыкновенно сердечные люди. Они жили недалеко от меня и тоже иногда навещали меня. Помню, как Леонид Абрамович рассказывал о феноменальной памяти своего брата и о его необыкновенных математических способностях. К сожалению, внезапная смерть их сына (он был специалистом по ядерной физике) подкосила их, и они почти одновременно умерли. Та же участь постигла и Елену Яковлевну, у которой трагически погиб сын.
.......... Да, так вот, Зиновий Исаакович иногда приходил ко мне вместе Еленой Яковлевной, и я им ставил свои пластинки классической музыки (которых я за свою жизнь насобирал огромное множество и которые я, когда уезжал в Германию, подарил Сергею Юрьевичу Юшкевичу, с которым мы сотрудничали в журнале «Доведь» и для которого я написал упоминавшуюся мной выше свою самую первую статью – «Размышления о задаче») и читал стихи (у меня довольно большая библиотека, которую мне, к счастью, удалось вывезти с собой в Германию и благодаря которой я никогда не чувствую себя одиноким.))
.......... Да, так вернусь к словам Зиновия Исааковича: Я вчера на пляже отдыхал с Еленой Яковлевной, и у меня молнией высветилась позиция из моей партии с Шевченко из первенства Украины 1950 г. Возьми, говорит он мне, книгу «Четверть века за шашечной доской» и открой на странице 34. Открываю, и он дальше говорит: так вот, через столько лет я вдруг увидел, что я тогда ошибся, написав, что у белых в этой позиции выигрыш. Оказывается, у черных фантастический путь к ничьей. Я решил, говорит он мне, поменять цвет и сделать из этой позиции этюдное окончание. И потом – полились волшебные мелодии вариантов, и в самом конце – ослепительный, невероятный, поистине фантастический финал, где черную дамку в окружении трех своих простых буквально парализует одна единственная дамка белых. Этот шедевр приведен в последней книге Зиновия Исааковича Цирика «Шашки – моя жизнь» (стр. 480, поз. №5 (485-488)). Приведу его и здесь.







..........Ну как тебе, Сеня? – спрашивал меня Зиновий Исаакович, когда на доске возникало что-либо необычное. Хотя лучше приведу еще один фрагмент из того, о чем я уже рассказывал ранее на этом сайте в этой связи.
..........« Ну как тебе, Сеня, спрашивал он меня. И я ему не раз говорил, что пройдет время и я напишу о нем так, как еще никто и никогда о нем не писал. Когда я читал многочисленные статьи в разных газетах и журналах, посвященные его творчеству, я всегда говорил, что это все не то, т.к. не передают они того, что чувствовал я. Да, все было верно в этих статьях – и о глубине, и об оригинальности, и о молниеносности расчета, но не было в них, на мой взгляд, самого главного, самого сокровенного в этом незаурядном творчестве – Гармонии, Эстетики, Красоты. И для меня было большой честью, когда Зиновий Исаакович сказал мне: Сеня, статью к моей новой книге напишешь только ты. «Художник шашек» – так называется эта статья, вошедшая в качестве предисловия в его последнюю книгу «Шашки – моя жизнь» (ее можно прочесть на сайте «Тавлеи»), и в этом названии выражена сама суть моего понимания природы творческого феномена Цирика. Приведу лишь фрагмент из нее.

..........«Творчество Цирика – это сама воплощенная суть шашечного искусства, его подлинно философской глубины, многомерности, многогранности, его чарующей поэтичности. Как и все истинно великое, оно исполнено прозрачной ясности, удивительной простоты и пронзительной красоты, которые, будучи слиты воедино, наполняют каждого, кто приобщается к этому животворному источнику, волнующим трепетом сопричастности тайне, доступной лишь гениям.

..........Тайна Цирика – это тайна шашек – их огонь, их боль, их страдание, их радость, их счастье, их свет, их гармония. Творчество Цирика неисчерпаемо и непреходяще, как само Искусство.»

..........Приведу также (в новой редакции) и свое стихотворение, опубликованное в книге Зиновия Исааковича «Шашки – моя жизнь».

МАЭСТРО

Две тайны – музыка и шашки,
Как два безбрежных океана,
В душе свободной и бесстрашной
Слились аккордами органа.

В душе, не знающей покоя,
Повелевающей штормами,
Бушует яростной игрою
Незатухающее пламя.

И в этом таинстве гармоний –
Средь черно-белого смятенья –
Какою огненною болью
Вдруг прожигает озаренье!

О эта мука откровений, –
Каких достойна ты оваций,
Когда сверкающим виденьем
Взметнётся буря комбинаций!

Когда она взорвет преграды
И разметает укрепленья, –
Какая чистая отрада
Вдруг заиграет в упоенье!

А может... вместо этой бури –
За жертвою необычайной,
Как диссонансом партитуры, –
Тишайший ход, как бы случайный,

Всплывет – и бездну перекоса
И запредельного смятенья
Взрывает чудо парадокса,
Чью тайну знает только гений.

Иль, может, так... лишь полутенью,
Лишь полутоном, лишь намёком –
За ходом ход, как по ступеням, –
Манёвр, рассчитанный далёко.

Нет! Не рассчитанный – пронзённый
В одно безумное мгновенье,
Когда, стрелою унесённый, –
Он весь полёт и вдохновенье.

О! Не пустая то забава
Для суеты и праздной лени, –
Здесь всех веков звенящей лавой
Клокочет таинство Вселенной.

Здесь мысль и дух, и тайны мира,
И зов сражений и победы, –
Здесь и высоты, и глубины,
Здесь боль, страдания, и беды...

Здесь всё поёт могучей силой,
Вздымаясь вихрями оркестров, –
Здесь дирижёр – Зиновий Цирик! –
Великий шашечный Маэстро!

..........Это стихотворение мной было написано к 80-летию Зиновия Исааковича ЦИРИКА и впервые опубликовано
в газ. "Русский базар", а затем – в его итоговой книге «ШАШКИ – МОЯ ЖИЗНЬ».

..........(Новая редакция. Публикуется впервые.)

Семён Беренштейн
..........Я безгранично рад, что итоговая книга Зиновия Исааковича «Шашки – моя жизнь» была все-таки завершена и издана. Я хорошо знаю, какого невероятного напряжения это ему стоило, чтобы завершить этот труд его жизни. И я также рад, что предисловием к этой книге Зиновий Исаакович взял именно мою статью, что стало для меня своего рода символом нашей многолетней дружбы. Помимо моей статьи и стихотворения, Зиновий Исаакович опубликовал в этой книге также и два этюда, которые он посвятил мне. Вот эти этюды:













ЭТЮДЫ

(Из книги «ШАШКИ – МОЯ ЖИЗНЬ»)





..........Для завершения оформления книги Зиновий Исаакович попросил меня написать обобщающий текст для обратной стороны обложки. Вот этот текст:
..........Приведу также и дарственную надпись Зиновия Исааковича на подаренном мне экземпляре этой книги.

..........В завершение своих воспоминаний приведу заключительную часть моей беседы с Зиновием Исааковичем, состоявшейся в день моего отъезда (29.08.2001) в Германию. То, что она состоялась, это было подлинным чудом. Уже за несколько дней до моего отъезда мы попрощались, и на просьбы Зиновия Исааковича разрешить ему проводить меня я отвечал отказом, мотивируя это большим напряжением, ожидавшим меня в тот день. И вот утром, в день моего отъезда, Зиновий Исаакович звонит мне и говорит: Сеня, можно приехать? Я, поколебавшись несколько секунд, говорю: Приезжайте. С тех пор прошло уже более 12-ти лет, и я всегда благодарю Господа Бога за то, что эта встреча состоялась. Мне иногда кажется, что высшее предназначение моей жизни как раз и заключалось в том, чтобы донести этот живой голос людям. И я рад, что это свое предназначение я исполнил. Итак, – последняя часть нашей прощальной беседы, а вместе с ней и всей этой статьи, всколыхнувшей в моей душе эти, исполненные светлой радости и одновременно бездонной грусти, воспоминания о гениальном шашисте и бесконечно дорогом мне человеке – ЗИНОВИИ ИСААКОВИЧЕ ЦИРИКЕ.

Ссылка


Семён Беренштейн. Германия. Галле. 20.01.2014
 
 Профиль пользователя отправить личное сообщение  
Ответить с цитатой Наверх
Показать:     
Перейти к:  
Время в формате GMT + 3
Новая тема   Ответить
Предыдущая тема Версия для печати Войти и проверить личные сообщения Следующая тема
PNphpBB2 © 2003-2007 
 
Page created in 0.71542406082153 seconds.